Неточные совпадения
Еще амуры, черти,
змеиНа сцене скачут и шумят;
Еще усталые лакеи
На шубах у подъезда спят;
Еще не перестали топать,
Сморкаться, кашлять, шикать, хлопать;
Еще снаружи и внутри
Везде блистают фонари;
Еще, прозябнув, бьются кони,
Наскуча упряжью своей,
И кучера, вокруг огней,
Бранят
господ и бьют в ладони:
А уж Онегин вышел вон;
Домой одеться едет он.
Петин тоже попробовал было представить Макару Григорьеву
змею, переползавшую через пеньки, и при этом сам переполз через стул, но как-то не угодил этим Макару Григорьеву, потому что тот впоследствии отзывался о нем Павлу: «Нет,
барин этот хоть и длинен, но без рассудка!» Неведомов, в свою очередь, тоже немало его удивил...
«Ух, — думаю, — да не дичь ли это какая-нибудь вместо людей?» Но только вижу я разных знакомых
господ ремонтеров и заводчиков и так просто богатых купцов и помещиков узнаю, которые до коней охотники, и промежду всей этой публики цыганка ходит этакая… даже нельзя ее описать как женщину, а точно будто как яркая
змея, на хвосте движет и вся станом гнется, а из черных глаз так и жжет огнем.
В том-то и дело, что все эти
господа подходят к ней замысловато, с «задними мыслями», испытывая ее, делая ей требования и ничем не жертвуя для нее; и она для них остается — хотя бы они были мудры, как
змеи, — бессмысленным формализмом, логическим casse-tête [головоломкой (франц.).], не заключающим в себе никакой сущности.
А был у меня на свете один такой день, что молила я
господа, что пошли ты хоть
змея, хоть скорпия, чтоб очи мои сейчас выпил и сердце мое высосал.
На три города
господь прогневался:
Он Содом, Гоморру — огнём пожёг,
А на Питер-град он
змею послал,
А и та ли
змея лютая,
Она хитрая, кровожадная,
Прозывается революция,
Сатане она — родная дочь,
А и жрёт она в сутки по ста голов,
Ох, и по ста голов человеческих,
Всё народа православного…
— Зверь не трогает и
змея не кусает, потому им от Бога такой предел положен. Зверя ты не тронь, и он тебя не тронет. Он на этот счет тоже справедливый. Ну опять же кто Бога знает, тому по писанию «дадеся власть наступити на змию и скорпию и на всю силу вражию». Значит, чего ж тут страшиться? Надо только веру имати. Сказано: «от
Господа вся возможная суть».
Змей, «бывший хитрее всех зверей полевых, которых создал
Господь Бог» (Быт. 30), и сделался таким орудием дьявола.
Свой приговор
Господь начал со
змея, причем первая его часть (3:14) относится к животному, осквернившему себя наитием зла, вторая же к
змею духовному, дьяволу, которому все-таки не удалось изменить предназначение Божье о человеке и мире: женственность, только что павшая в лице Евы, восстанет из своего падения в лице Той, Кто воспевается как «падшего Адама восстание и слез Евиных избавление».